О духовной поддержке и помощи в реабилитации казаков, вернувшихся из зоны проведения специальной военной операции, а также о роли священнослужителей на передовой в эксклюзивном интервью порталу «Российское казачество» рассказал председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл.
– Как слово Божье помогает казакам – участникам СВО вернуться к гражданской жизни, преодолеть стресс, пережитый на передовой?
Господь, обращаясь к нам со страниц Евангелия, говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11: 28). Я думаю, что в этих словах кроется ответ.
Более корректным будет сказать о помощи Самого Бога, ведь именно к Нему мы напрямую и обращаемся, особенно в самые тяжелые моменты своей жизни. Есть такая известная поговорка: «В окопах атеистов не бывает», и это действительно так. Воин, как никто другой, знает, что его жизнь всецело в руках Божиих, и это переживание остается навсегда.
И когда приходится возвращаться к мирной жизни, у человека остается память, что Бог с ним был в самый тяжелый момент. И уже в новых условиях человек старается сохранить эту духовную близость со своим Создателем.
Как бы то ни было, Господь ждет каждого из нас. История нашей страны показывает: приходя из похода, предки-казаки всегда старались посетить храм, помолиться. И чем более тяжелыми были бои, тем более горячей становилась молитва. Причем не только воинов, но и членов их семей, особенно матерей и жен.
– Часто ли казаки обращаются к духовной помощи после возвращения с передовой?
Такой статистики нет, и, думаю, вряд ли ее было бы правильным вести. Тем более что священник не будет в храме отделять казаков от всех остальных – под сводами храма все равны.
Но я могу сказать определенно, что сейчас, в условиях проведения специальной военной операции, именно в казачьих подразделениях существует наибольший запрос на присутствие священнослужителя там, «за ленточкой». Ведь многие казаки, как я уже говорил ранее, глубоко верующие люди, и для них священник – отец и наставник, который вместе с ними и в мирное время молится, и не оставляет на передовой.
Духовники отмечают, что многие раскрываются на исповеди, делятся самым сокровенным, просят духовной помощи и наставления. Я не думаю, что человек, для которого стало нормой серьезное отношение к духовной жизни, резко все прекратит это с приходом на гражданку. Напротив, обычно воцерковление продолжается. При этом нередко бывает, что пришедший с фронта воин настолько перерождается внутренне, что принимает решение связать свою жизнь с Церковью – постричься в монахи или стать священнослужителем.
– Проводятся ли какие-то общие беседы с вернувшимися бойцами или общение в основном проходит в индивидуальном порядке?
– Сегодня существует множество различных форм служения Церкви. Но если говорить именно про работу с вернувшимися с фронта, то она прежде всего индивидуальная.
– Инициатива исходит в основном от казаков или духовники сами протягивают руку помощи?
– По-разному. Во-первых, есть разные люди – экстраверты, интроверты– как среди духовенства, так и среди казаков. Один священник, например, находясь в зоне проведения СВО, взял с собой гитару и через песню, через такое неформальное общение помогает воинам начать беседу о важном. У него есть определенные таланты, и, я вижу, люди начинают к нему тянуться.
Если говорить про мирную жизнь, то здесь все также очень индивидуально. Но в целом есть хорошая тенденция к тому, что нет работы только с какой-то одной стороны. Могу отметить однозначно, что казаки, прошедшие через военную операцию, тянутся к храму. Священнослужители открыты каждому приходящему, особенно нашим героям. Более того, священники всегда стараются занимать активную позицию. Батюшку можно встретить не только в храме, но и на каких-то мероприятиях, конференциях, и уже там происходит встреча. Ведь для некоторых бывает непросто что-то спросить в храме – кто-то стесняется, кто-то боится отвлечь. А здесь, в другой обстановке, проще сделать первый шаг.
– Посещают ли духовники раненых в госпиталях или центрах реабилитации?
Конечно. Сегодня гуманитарное служение Церкви отмечается на всех уровнях. Помимо тех священников, которые несут свое служение непосредственно в больницах, где окормляют всех находящихся там, казачьи духовники стараются участвовать в жизни воинов адресно. Я сам лично посещаю ставропольские госпитали, стараюсь в меру своих сил вникать в проблемы и тяготы бойцов. К этому также призываю и всех священников, которые духовно окормляют казачество.
